Я так мечтала всегда осуществить мои рисунки и композиции 2001-2002 годов в цвете. Думала о разных техниках, способах, приемах… Но жизнь двигалась вперед, оставляя живописные грезы позади себя. В 2003 году рисование уже шло в другом стиле — с закрытыми контурами. С более абстрактными, геометрическими формами, что хорошо выразилось в картинах на шелке. А в следующих годах рисуночный стиль опять изменится, одновременно влияя на живопись акрилом. Четкие, ясные, закрытые контуры фигур. Залитые прозрачным, поэтичным цветом-настроением. А я все продолжаю мечтать о чем-то большем, о чем-то необыкновенно прекрасном. Существуя где-то между мечтой и реальностью…
Привет. Меня зовут Мария Трудлер. Я художник. Люблю искусство. Во всех видах и проявлениях. Пишу картины, рисую. Веду рукописный дневник о творчестве в свободное от рисования время. Избранные записи публикую на блоге.
СОМНАМБУЛИЧЕСКИЙ РОМАНС
Перевод А. Гелескула
Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.
Ночами, по грудь в тумане,
она у перил сидела —
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Любовь моя, цвет зеленый.
Лишь месяц цыганский выйдет,
весь мир с нее глаз не сводит —
и только она не видит.
Любовь моя, цвет зеленый.
Смолистая тень густеет.
Серебряный иней звездный
дорогу рассвету стелет.
Смоковница чистит ветер
наждачной своей листвою.
Гора одичалой кошкой
встает, ощетиня хвою.
Но кто придет? И откуда?
Навеки все опустело —
и снится горькое море
ее зеленому телу.
— Земляк, я отдать согласен
коня за ее изголовье,
за зеркало нож с насечкой
ц сбрую за эту кровлю.
Земляк, я из дальней Кабры
иду, истекая кровью.
— Будь воля на то моя,
была бы и речь недолгой.
Да я-то уже не я,
и дом мой уже не дом мой.
— Земляк, подостойней встретить
хотел бы я час мой смертный —
на простынях голландских
и на кровати медной.
Не видишь ты эту рану
от горла и до ключицы?
— Все кровью пропахло, парень,
и кровью твоей сочится,
а грудь твоя в темных розах
и смертной полна истомой.
Но я-то уже не я,
и дом мой уже не дом мой.
— Так дай хотя бы подняться
к высоким этим перилам!
О дайте, дайте подняться
к зеленым этим перилам,
к перилам лунного света
над гулом моря унылым!
И поднялись они оба
к этим перилам зеленым.
И след остался кровавый.
И был от слез он соленым.
Фонарики тусклой жестью
блестели в рассветной рани.
И сотней стеклянных бубнов
был утренний сон изранен.
Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
И вот уже два цыгана
стоят у перил железных.
Полынью, мятой и желчью
дохнуло с дальнего кряжа.
— Где же, земляк, она, — где же
горькая девушка наша?
Столько ночей дожидалась!
Столько ночей серебрило
темные косы, и тело,
и ледяные перила!
С зеленого дна бассейна,
качаясь, она глядела —
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Баюкала зыбь цыганку,
ц льдинка луны блестела.
И ночь была задушевной,
как тихий двор голубиный,
когда патруль полупьяный
вбежал, сорвав карабины…
Любовь моя, цвет зеленый.
Зеленого ветра всплески.
Далекий парусник в море,
далекий конь в перелеске.
Maria Trudler :
Какое красивое стихотворение!
и что же мешает вернуться и сделать все, что задумала?
Maria Trudler :
Я же изменилась внутренне. Да и жизнь идет вперед. Все новые идеи волнуют.
Только не говори, что ты сейчас рисуешь по другому)
Maria Trudler :
Конечно, по-другому. Рисунок тех лет — отражение того времени, моей души того периода. Сейчас и я другая, и рисунок другой.
Onegai :
Вот так и скажи, что лень:)))
Я считаю, что было бы желание. 🙂 Если желания нет, то и отговорок будет масса)
По поводу философских размышлений. Я не считаю, что люди становятся другими. В человеке есть база, это скелет. Сколько бы не делали операций, не удаляли почек и пр. Скелет все равно остается базой, может немного покалеченым, но тем же. Так же и с разумом. Есть база — это наше существо, а мысли, это как органы. Сколько бы они не изменялись, существо все равно остается неизменным.
Maria Trudler :
Конечно, дело в желаниях, они нами управляют. 🙂 Судя по философским рассуждениям, тебя все время тянет в медицину. 🙂
Может, некоторые люди и не меняются, костенея в своих мыслях и взглядах, каменея в чувствах, но я не из их числа.
Если в один момент развитие сделает какой-то виток, вернувшись в старые состояния, то я воплощу те ранние образы так, как их представляла когда-то. А пока я все время устремляюсь вперед, к тому, что не делала еще.
Какая красива картина!!!
Цвета такие…
Это на шёлке? Я вообще про живопись по шёлку ничего не знаю( Она сильно отличается технически от обычной?
Maria Trudler :
Это шелковая картина 2003 года. Техника батик различная. Довольно сложная, так как не терпит исправлений. Но я их и не делаю, все рисую одной импровизацией, поэтому мне далась она очень легко.
Ух тыыыыыыыыы!…….
Maria Trudler :
Нет слов?! 🙂
Wee :
ага! Крутотища! .))) Извини за просторечивость.))
Maria Trudler :
Ух, какое словочище! 🙂 Спасибо, Аленушка!
Да, когда человек меняется, то это отображается во всем, особенно в рисунках.
Maria Trudler :
Рисунки — это же только отпечатки нас, нашего образа мыслей и чувств.
очень красивая работа эта, цвета меня просто задурманили. очень люблю «прозрачность» и в живописи, и в реальности, в предметах.
а то, что мы меняемся — это, как ни странно, неизменно. изменение понимания и восприятия может произойти в одночасье, а это повлечет за собой изменение тебя внутреннего. только вот загвоздка в том, захочет ли человек изменится, даст ли себе шанс.
к своим работам у меня тоже меняется все-время отношение. приходит образ, хочется все бросить и его создавать, но спустя время начинают возникать страшные сомнения, а есть ли смысл в этой идее)
Маша, как ты осваивала батик? параллельно с другими техниками (краски, графика)? или направленно стала им заниматься?
Maria Trudler :
Спасибо, Саша. Эта работа знаковая, так как в ней мой любимый образ — Иона во чреве кита.
Ты права, мы постоянны во внутренних переменах. Мне кажется, надо быть чутким человеком, чтобы не пропустить свой шанс измениться. Ведь часто бывает, что человек готов изменить весь мир, только не себя. Так это трудно…
Когда приходит образ, надо быстрей действовать, воплощать его, пусть он будет еще сырой и неуверенный, зато не возникнут сомнения. Ведь незаконченный образ будет толкать его доразвить, доделать. У меня первоначальные идеи много изменений претерпевают, обрастают разными одеждами смыслов по ходу работы. Так все сомнения нейтрализуются рисованием. 🙂
В реальности эта прозрачность шелковых картин, их витражность, конечно сильнее ощущается. И такой сияющий цвет не получается в других техниках. Батик я освоила еще в 16 лет, в традиционной технологии, а потом через 10 лет вспомнила о нем. Материалы для батика уже появились роскошные, рисовать ими одно удовольствие. Немецкие краски Марабу на естественном шифоне — это чудо. Обыкновенно у меня получаются целые периоды в какой-нибудь одной технике. Я экспериментирую в ней, изучаю все возможности, совершенствую. И в какой-то момент перехожу к другой. Пожалуй, единственно, что сопровождает любую работу с различными материалами — это рисунки-импровизации тонким черным маркером на листах А4 и составление из них композиций для картин.
Очень мне нравятся твои картины по шелку. Они особенно нежные и приятные.
Maria Trudler :
Спасибо большое, Галина. Эти картины всем нравятся. Наверное, в самой технике есть способность радовать.
Я уже на компьютере создала папку под твоим именем с моими любимыми твоими работами.. хмм, че-то я запуталась .)
Maria Trudler :
Тебе надо скороговорки сочинять! Так умеешь рассмешить одним махом. Как приятно, Аленушка, что я поселилась уже в твоем компьютере. 🙂
Wee :
А мне так приятно такое соседство.
Про скороговорки.. Я сама — скороговорка та еще .))
Maria Trudler :
Представляю! Ты, наверное, быстро-быстро говоришь, так что слова вылетают со скоростью света. 🙂
Я говорю медленно и долго думаю перед тем, как что-либо сказать. Короче, по сравнению с тобой — полный тормоз. 🙂
Есть что-то такое в твоих шелковых картинах… А шелк изначально тоже белый как холст?
Maria Trudler :
Магия? 🙂 Я рисовала на белом шелке или цвета слоновой кости. От оттенка белого, плотности ткани зависит воздействие картины.
Оля Раскраскина :
Не знаю, но они другие… Жаль что ты против прикладного искусства 😉
Maria Trudler :
Как я могу быть против чего-нибудь? У всех ведь свой путь и свои предпочтения. Уважаю мастерство в прикладных искусствах, но я сама не могла бы этим заниматься.
меня потрясает цветовая гамма ваших работ, это что-то.