Франческо Клементе (Francesco Clemente)

«Если я должен быть честным, я должен сообщить плохую новость. Художник — это тот, кто предпочитает не вмешиваться в реальность, не улучшать реальность. Творчество дорого обходится, поэтому в конечном счете художник делает этический выбор: он имеет дело не столько с миром идей, сколько с миром форм. А мир форм не оставляет выбора.» Франческо Клементе (Francesco Clemente)

Франческо Клементе. Художник, про которого узнала не так уж давно (по моим меркам), где-то несколько лет назад. Но сразу возникло чувство, что знаю его целую вечность. Запомнила мгновенно его стиль, его имя, его образность. Акварельную или пастельную легкость. То четкость, то размытость. Шокирующие контрасты, отсылающие к границам чего-то такого, куда страшно заглядывать, но очень хочется. Картины, переступающие грань дозволенного разумом. Безоговорочный талант, трагическая, бездонная экспрессивность (как и у Жана-Мишеля Баския и Джулиана Шнабеля, например). Еще напишу о Франческо обязательно. Мне он безумно интересен. Покорил с первого взгляда. А это со мной случается все реже и реже, когда художник потрясает наотмашь, как откровение.

Увидев одну его картину, как загипнотизированная начала искать еще и еще, читать о нем, вглядываться в эту рискованную обнаженность. Без кожи. И соответственно — защиты. Свободные, болезненно-откровенные полотна. Личные, неприкрытые ничем — голая психология без пустых эффектов и заигрываний со зрителями. Вывернутое наизнанку естество. Я бы так не смогла, уверена. Ведь я прячусь в пространстве своих абстрактных форм, как в пещерах (или раковинах). Никогда не договариваю до конца, придумываю себя, намекаю слегка, только лишь скользя на цыпочках по краям спрятавшихся чувств (четким контурам своих фигур, которые прикрывают меня, как щитом). Но каждому свое.

Мне понятна первая часть его мысли про реальность (ведь и меня реальность никогда не интересовала, я смотрю сквозь нее с раннего детства, пропуская взгляд через все предметы куда-то дальше), но вторая часть завела меня в тупик, как и его картина с закрученным в квадрат желтым телом. Почему «мир форм не оставляет выбора»? От фигуративности он (пишу «он», так как каждый, даже если использует общие слова, говорит только о себе, неосознанно или осознанно — это уже другой разговор) не в силах убежать? Или от осязаемой материальности, грубой вещественности? А зеленый росток разве не оставляет надежду выкрутится? По его словам, он стал художником, так как ему стало ясно, что «быть поэтом — это слишком мучительное занятие». Неужели он облегчил себе участь? Не думаю.