Недавно у меня в гостях на блоге размышляла «О правде и времени» художница Саша Неаполитанская. Она ведет блог в ЖЖ, который привлек меня своей искренностью, и мне захотелось поглубже познакомиться с ее творчеством и поговорить о ее картинах. Вот так общение иногда может принимать интересные формы, продолжаясь в интервью.

Мария Трудлер: Привет, Саша. Рада, что поговорим с тобой о твоих картинах. Они все такие разные по стилю и настроению. Неаполитанский натюрморт — атмосферная, мерцающая картина. Какая у нее предыстория? Я вижу в ней — свет и сосуд, в четырех различных ипостасях. Каждый кувшин имеет свою сущность, лицо. Очень философский натюрморт с одушевленными, говорящими предметами. Что для тебя выражает каждый из них?

Саша Неаполитанская: Привет. Никогда не думала, что буду давать интервью такого рода)) Эта работа возникла у меня в голове просто вдруг. И именно таким образом, с такой композицией и в таких светлых тонах. Я всегда любила отношения белого на белом, мой первый более-менее серьезный учебный натюрморт был именно таким, и я как то это прочувствовала и запомнила. А что выражают сосуды? Конечно, выражают разные характеры одного и того же. Возможно, это попытка передать что то большое и цельное за счет общего колорита но при этом индивидуальными кусочками это сами предметы. В общем то все это можно назвать нашей жизнью)

Мария Трудлер: А ветка рябины? Ты с натуры ее написала или тоже из головы? Она по ощущению близко стоит к Неаполитанскому натюрморту, они в одно время написаны? Мне нравится твой спокойный, но одновременно экспрессивный стиль, мазки положены широкой кистью, видны прожилки краски, поверхность выглядит очень живой. А как ты работаешь долго или медленно?

Саша Неаполитанская: Рябину писала с натуры на небольшом размере, и как часто у меня случается, натура моя уже подвяла) Вообще бывает, что в голове складываются какие-то конкретные образы уже готовой работы, как в этом случае с рябиной — я сразу хотела написать ее таким увеличенным фрагментом. Самое сложное — чтобы возникший образ удавался в реальности. Не всегда это получается. Но и не всегда пишу именно по уже созревшему, как это было с Неаполитанским. Частенько в процессе работы находятся нужные «слова» ) Что касается продолжительности работы, долго и непрерывно писать не очень умею. Довольно быстро устаю, делаю перерывы. Хотелось бы иначе, но возможно это впереди.

Мария Трудлер: А картина — Road to Nowhere? У меня чувство, что это компьютерная картина, но может я и ошибаюсь. Если да, то на какой программе нарисована? Для тебя есть большая разница — компьютерное искусство или реальное? Эта картина — сплошной сюр. Как смутное видение или сон. Дорога в никуда. Свет вдалеке манит… Но вот машины такие странные. Что ты имела ввиду этой идеей — старые машины в воздухе, как подвешенные, на шестах. И человек с лопатой рядом? Хочется узнать что все это для тебя значит. Почему родилась такая картина?

Саша Неаполитанская: Да, верно, это одна из моих первых работ в фотошопе, и не смотря на это она очень удачна. Тут все довольно просто: делалась по мотивам фильма «Аризонская мечта», и эта сцена взята из фильма, правда некоторые детали я изменила, особенно относительно оранжевой машины. Она действительно сюрреалистична, поэтому и привлекла меня. Кстати, советую и фильм посмотреть, один из моих любимых.
Компьютерную «живопись» я воспринимаю прежде всего как иллюстрирование. Для меня она никогда не будет на ровне с настоящей живописью, хотя сейчас без этого невозможно представить современное искусство (в то же время пока сложно назвать это искусством)). Иногда поражаешься, что люди вытворяют в этих программах. Но все же для меня «ручное» всегда будет на ступень выше.

Мария Трудлер: Я очень люблю фильмы Кустурицы, но фильм «Аризонская мечта» пропустила посмотреть, поэтому и не связала сюрреалистический сюжет твоей картины со сценой из этого фильма.
А девушка с яблоком — это масло или гуашь? Мне она похожа на русалочку в разливах и брызгах краски на воде. И чувствуется в ней нечто личное, как автопортрет. Картина технически мне напомнила монотипию с последующей дорисовкой. А какая твоя любимая техника? Ты больше любишь кисти или мастихин?

Саша Неаполитанская: Мне странно, что этот фильм как то вообще не был оценен и тогда, когда вышел в прокат. На мой взгляд он очень глубокий. А музыка Горана Бреговича у меня все время сидит в плеере)
Девушка с яблоком — это масло по специальной бумаге для масляных красок. Довольно непривычно было пробовать масло по бумаге, у меня есть несколько работ в такой технике, и эта одна из них. Возможно частичка автопортрета там и есть, но вообще конечно в любую работу художник вкладывает себя, и только себя. Я эту работу почему-то воспринимаю какой то дьявольской, в ней есть какая то сила, которую я туда неожиданно для себя заключила. Этот образ вообще сам вырисовался, меня не спрашивая) Я накладывала краску с каким то неожиданным порывом, а потом увидела там Ее, и стала детализировать.
Мастихин иногда использую в работе, но не очень часто. Все-таки он требует какой-то сноровки, хотя люблю то, что получается с его помощью — такие плашки цвета, переходящие одна в другую и выступающие рельефом.

Мария Трудлер: Обязательно посмотрю «Аризонскую мечту», как раз сейчас на кино потянуло. В «Девушке с яблоком» чувствуется, что необычная техника. Даже я бы предположила до того, как ты объяснила про бумагу для масла, что она на фото бумаге нарисована, такой гладкой и блестящей, поэтому присутствуют эти переливы-разливы. Они добавляют какой-то тягучей, темной печали и меланхолии этому образу. И есть в картине ощущение, что девушка сама родилась, проступила из спонтанных сгущений краски, что делает ее «дьявольски» притягательной.
А ты обыкновенно за основу картины берешь реальность или собственные фантазии? Вот в работе «Кофейные волосы» интересно сочетание живого холста и компьютерного рисунка. Минимализм композиции мне очень нравится. И кофе там вверх растекается волосами со всякой всячиной — ручками, книжками, блокнотами. Или это волосы текут вниз и становятся кофейными ручьями? Зависит, как смотреть. Длинные волосы — длинная память. Как появилась идея этой картины?

Саша Неаполитанская: В основном у меня все придумывается. Я тоже не из тех, кто безоговорочно отдает себя натуре) У натуры нужно учится. То, что видит наш глаз, не заменишь никакими фантазиями, ведь не будь вокруг нас какой то реальности, не было бы источника для фантазирования. Поэтому опыт дает именно реальность, и конечно этого опыта мне не хватает пока. Но идеи возникают сами собой в голове, и их я уже реализую, будь то такие небольшие зарисовки, вроде Кофейных волос, или работы по-серьезнее. Честно признаюсь, я уже не помню как она родилась, просто сидела с карандашом и накалякала вдруг такое, а потом стала прорабатывать уже в фотошопе. Кстати, наверное это было именно тогда, когда я работала над рекламной кампанией придуманной мною торговой марки кофе по заданию в институте.

Мария Трудлер: Для меня источник всего – внутри, а не снаружи. Но это уже вопрос восприятия реальности. Посмотрела фильм “Аризонская мечта”. Музыка Горана Бреговича очень известная, это правда. Очень рада, что разговор с тобой вывел меня на такой фильм. Интересно, как творческие люди вдохновляют друг друга своими работами. Только что прочитала стихотворение “Вожак” (посвящение Эмиру Кустурице), навеянное фильмом “Arizona Dream” на литературном блоге Галины Шефер. У нее поэтическая интерпретация другой сцены, очень сильной по эмоциям. А мне больше всего летающая рыба впечатлила, она через весь фильм проходит. И все мечтают о своем. А ты о чем мечтаешь?

Саша Неаполитанская: Конечно, у каждого свой источник. Но ведь он не появляется сам собой. Мой источник тоже внутри, но стимулирует его и реальность тоже, наверное так.
Да, образ этой рыбы как чего то абсурдного, невозможного но в то же время реального, очень мне нравится. Рыба-мечта своего рода. Моя мечта пока не имеет конкретного лица. Хотелось бы, чтобы жизнь шла другим путем. Мне не нравится эта система: институт, работа с 9 до 6, деньги-деньги, отдых 2 недели летом, и прочее. Такое будущее я не приемлю для себя. И буду стараться как то повернуть в другую сторону.
Учусь я на граф.дизайне. И тяготею к каким то графическим решениям, как в грейпфруте, который я собиралась съесть, но, почистив его, увидела, что он очень симпатичный и достоин быть нарисованным))

Мария Трудлер: Я почувствовала по твоим работам, что ты на графическом дизайне учишься. Я тоже училась на нем, но бросила. Поняла, что работать не буду — слишком не мое, противоположное всем моим устремлениям. Бросив его, поняла, что вышла из описанной тобой системы в свободное плавание. И состояние было, почти как у голого, синего человечка на твоем рисунке — одни вопросы к самой себе и судьбе. Больше всего в этом твоем образе привлекают внимание руки, они как будто на клавишах приготовились играть, а присмотревшись, понимаешь, что это опять глаза, как и на голове, вместо волос. А на месте глаз — пусто. И тень образ отбрасывает почти неразличимую. А этот рисунок как вышел? Изнутри тебя или откуда-то снаружи? Неужели что-то внешнее подтолкнуло к его созданию? Какая история у этого персонажа?

Саша Неаполитанская: Мне нравится заниматься тем, чему нас учат. И я с удовольствием все это делаю, но ведь это часть системы. Вообще дизайн стал таким самостоятельным направлением только потому, что наш мир развивается именно так, как сейчас. Дизайн востребован и является частью всего этого. И я ломаю голову над тем, как продолжать делать то, что мне нравится, но при этом не увязнуть в таком болоте, образно говоря. Стать этаким «коренным» художником — это не мое. Хотелось бы продолжать то сочетание, которое мне сейчас более-менее удается. И тем не менее, я периодически нахожусь в состоянии того самого существа, о котором ты говоришь. Именно поэтому я его и нарисовала, он вырвался от избытка чувств и мыслей. Все его глаза расположены где угодно, но не там, где нужно. То есть он может видеть нечто такое, чего не видят другие, но то главное, что важно увидеть с нужного ракурса ему пока не дается. На руках я тоже не спроста обозначила глаза, ведь руки для меня — главный инструмент)

Мария Трудлер: Какая ты счастливая, что тебе нравится учеба на графическом дизайне. Для меня это было мучение. Хотя и хвалили преподаватели. Но я сбежала, не оглядываясь. А это сочетание о котором ты говоришь, оно между искусством и дизайном? Какой-то симбиоз? Может быть иллюстрирование книг? Твой огрызок очень иллюстративный образ. Глядя на него, начинаешь задумываться. Наши мысли, чувства, воспоминания проходит, да и вся наша жизнь проносится с бешеной скоростью. И от всего этого остаются лишь какие-то обрывки, останки, отголоски, осколки, огрызки… Все испаряется, как сон. Твой рисунок — просто огрызок или символ чего-то большего? И спасибо, Саша, за разговор и глубокие ответы.

Саша Неаполитанская: Главное — ты поняла, что это не твое и ушла, найдя то, что тебе действительно нравится. Ведь многие студенты и у нас просто поступили, чтобы получить высшее образование, но зачем им этот дизайн, даже они не знают)
То, что я имею в виду — это наверное именно сочетание современного дизайна и классики. Это не значит, что я хочу заниматься чем то конкретно между этими понятиями. Я хочу работать в обоих направлениях, создавать разные, непохожие и по характеру, и по технике, вещи. Этот огрызок является таким же результатом моих поисков и проб. Действительно символично выходит))
Спасибо и тебе за проявление такого интереса к творчеству других людей, это не так часто встречается.