Когда найдешь умного и чуткого собеседника, это настоящий праздник для души. Такое общение обогащает взаимно, давая глубокие поводы для раздумий. Тем более, что каждый раз узнаешь что-то новое. Поговорив недавно с Юлией Риа на тему творчества, мы решили продолжить беседу чуть в другом направлении, рассмотрев живопись и литературу в их взаимосвязи. Тема интервью не случайна, потому что Юлия пишет книги и ведет замечательный блог об искусстве — Капля света, где рассказывает обо всем, что ей интересно. Мне очень нравятся ее искусствоведческие статьи. Одна из последних, например, про дадаизм, впечатлила меня точно подобранной цитатой Ремарка, отражающей дух направления. Юлия пишет серьезно и глубоко, помогает ей увлечение живописью и тот факт, что она сама пробует свои силы в рисовании. На блоге она также освещает разные культурные события города Оренбурга, приводит репортажи с выставок и фестивалей.
Мария Трудлер: Привет, Юля! Должна сказать, что тема нашей беседы, мне очень близка. Точнее, мы поговорим о том, что так трепетно волнует нас обеих — о живописи и литературе. Ты рисующий писатель, а я — пишущий дневник художник. Поэтому мне любопытно, как в тебе уживаются и гармонируют две эти потребности: писать словами и линиями, красками?
Юлия Риа: Привет! Тема, действительно, очень интересная. Живопись и литература — это две вещи, которые очень важны для меня. В живописи, правда, я больше созерцаю. До недавнего времени я почти не пробовала рисовать сама. Пользовалась уроками в интернете, книгами, видео уроками. Как раз море рисовала по видео уроку. Сначала мне хотелось в точности повторять работу мастера, но это утомляло и не доставляло удовольствия, тогда я стала следовать своим ощущениям. Когда я не могу что-то нарисовать, на помощь мне приходит писательство (пробовать писать, наоборот, я начала с самого детства). Я описываю словами то, что не могу изобразить линиями и красками. 🙂
Мария Трудлер: Ты, наверное, Айвазовским вдохновилась перед рисованием моря. 🙂 Очень хорошо ты написала про его «Радугу» у себя на блоге. И я прошла учебный этап, но в один момент выбросила все эти работы, в которых были лишь технические упражнения и ничего более. А что ты можешь описать словами из того, что не в силах изобразить линиями и красками? В чем для тебя сила слова?
Юлия Риа: Морские пейзажи Айвазовского вдохновят, наверное, кого угодно. 😉 Кроме этого, море на картинах мне всегда нравилось.
На самом деле, я не в силах изобразить линиями пока что многое. Сказать, что именно конкретно, не могу, потому что это прежде всего чувства, а потом уже образы, и то, которые выкристаллизовываются, когда я пишу. В этом как раз для меня и есть сила слова: это волшебное чувство, когда история пишется «на автомате», то есть ты не знаешь, что будет дальше, сюжет рождается в процессе, и, часто, до последнего, я не знаю, чем закончится история. Это мне нравится в писательстве. Думаю, ты меня понимаешь. Ну, и конечно, образующаяся во время этого другая реальность.
Мария Трудлер: Значит тебе будет близок метод автоматического письма и в живописи. Там действует тоже самое волшебное чувство, руководящее художником. Из твоих слов получилась такая формула писательской фантазии: чувства — образы — сюжет. Очень похоже на процесс рождения картины. Только в ней композиция выступает в роли сюжета. Она связывает всех героев в одно целое, в некий единый мир картины. Так как в нашем разговоре мы проводим параллели, то мне стало интересно, когда ты пишешь книгу, откуда появляются твои герои? Ты знакома с ними заранее, это прототипы из твоей жизни или это совершенно неизвестные тебе персонажи?
Юлия Риа: Я думаю, когда я стану испытывать те же чувства во время рисования, что и при написании историй, можно будет сказать, что я могу рисовать… или даже художник.
Процесс написания, появления героев и сюжета настолько неуловим, что сложно сказать, что первичнее: озарение или моя фантазия. Бывает так: занимаешь как-нибудь посторонним делом, и вдруг, возникает ситуация. Какое-нибудь мимолётное действие. И имея только скупой момент, начинаешь писать, и по кусочкам появляется полностью картина. Сначала я не знаю характеров героев, вообще почти ничего о них. Может это звучит немного не реалистично, но это так.
Можно привести такое сравнение. Есть люди на Земле, многие верят в Бога, который их создал и предопределил судьбу. В писательстве можно сказать, что писатель — это Бог, а герой — это люди, и писатель может как хочет поворачивать сюжет. Это не совсем так. Мне иногда не нравятся те или иные действия, о которых пишу, но я не могу их изменить (практически, конечно, могу, но это будет уже ложь), словно сами герои ведают своей судьбой.
Разумеется, окружающий мир влияет на то, что я пишу, в том числе и на героев. В неизведанное мне, я привношу и своё мироощущение.
Не всегда, однако, пишется легко, приходится время от времени, как бы, выдавливать из себя слова, пока не станет снова свободно писаться. Ты испытываешь подобное, когда пишешь картины?
Мария Трудлер: То есть тебе надо немного расписаться, пока слова начнут литься, как поток. Это своеобразный настрой, наверное, как у музыкантов проигрывать гаммы, чтобы размять руки. Такое преодоление скованности. Я все эти «выдавливания» или пробуждения себя из спячки проделываю внутри себя. В утренних и вечерних медитациях, если их можно так назвать. Со стороны это выглядит, как смотрение в одну точку в позе сфинкса. На самом деле — это внутреннее созерцание, после которого приходит легкость в работе.
А как ты еще концентрируешься, настраиваешься писать? Помогают ли какие-нибудь ритуалы? Музыка или чашка кофе, например? Ты говоришь, что текст у тебя выстраивается, как мозаика, по кусочкам. Бывают ли пробелы в этом пазле, которые ты не знаешь, чем заполнить до самой развязки своей истории?
Юлия Риа: В своём случае, я бы не стала называть это настроем. Мне помогает время. Когда я чувствую, что процесс тормозится или пишу слишком через силу, тогда я отставляю ручку и бумагу. Занимаюсь другими делами. И так, сюжет сам собой постепенно обдумывается в голове. После этого писать становится легче.
Также иногда нужны особые чувства, эмоции. Как в фильме «Персонаж», писательница в творческом затыке посещала морг, автостраду в ливень… 🙂 такие ситуации мне, конечно, не нужны. Достаточно посмотреть фильм или почитать книгу, которая настроит на нужный лад.
А насчёт ритуалов. Неизменные атрибуты, когда я пишу, это любимая музыка и кофе.
Ты права, часто не хватает нужных частей мозаики до самого конца. С одной стороны, это приводит в восторг, с другой — усложняет процесс.
Мария Трудлер: Я читала твой пост о музыке, которую ты слушаешь, и которой живешь. «Персонаж» посмотрела, спасибо за упоминание. Мне понравился фильм. Я была уверена, что писательница оставит в живых своего обреченного героя. Параллельно с просмотром вспомнился другой странный фильм про поиски и кризисы, с Николасом Кейджем — «Адаптация». Мне безумно интересна психология творческого процесса. Особенно становится любопытно, когда человек одновременно работает в разных областях творчества. От этого возникают странные пересечения и переклички. Еще более забавные, чем в случае, когда кто-то знает несколько языков. 🙂 Есть рисующие писатели, музыканты или режиссеры. Первые, кто вспоминаются — это Антуан де Сент-Экзюпери, Максимилиан Волошин, Герман Гессе, Энгр, Баския, Чюрленис, Такеши Китано, Джулиан Шнабель… Когда я стала вести дневник, то почти сразу почувствовала, что живопись изменилась, другие стали рисунки. Все пропиталось особой психологией, нитями взаимосвязей. А как преобразились твои тексты, когда ты стала рисовать? Что привносит рисование в литературу? Ты по-другому стала видеть реальность? Возможно, что у тебя когда-нибудь появится герой художник?
Юлия Риа: В свою очередь, заинтересовалась приведённым тобой фильмом, посмотрю. Фильмы, книги, в которых так или иначе затрагиваются темы искусства, творческих поисков, процесса создания, обычно, не оставляют меня равнодушной. Тот пост был про рок музыку — да, она моя любимая, ещё сюда отнесу и классическую. Как она может не нравится? В ней без слов и образов переданы так чётко и верно различные чувства — это здорово.
Не помню точно того момента, соединения писательства и живописи. Я как-то постепенно начала рисовать, на это время даже писать забросила. Поэтому точно ответить не могу на твой вопрос. Но герой-художник уже у меня есть, в последнем произведении (которое сейчас пишу). Там даже их два, и есть ещё третий персонаж, который хотел бы рисовать, да у него не выходит, поэтому (она) участвует пассивно в процессе, является натурщицей.
Живопись повлияла на то, что я теперь лучше знаю сам процесс рисования, а любые знания в писательстве важны. Не могу же я писать о том, чего не знаю. А писать о художниках мне приятно. 🙂
Судить о том, стала ли я видеть иначе реальность после того, как начала рисовать, пока не буду. Мало времени прошло, и, к тому же, я всегда видела реальность иначе, и материальность меня мало интересует (ну, в разумных пределах).
Мария Трудлер: Значит, я невольно угадала про героя-художника. Кстати, очень люблю читать книги, где присутствуют персонажи, связанные с искусством. А в чем, на первый взгляд, по-твоему, сходство и различие книг и картин? Я не имею в виду явные вещи, более глубокие, конечно.
Юлия Риа: Существуют и картины, и книги, которые ничего не несут и ни о чём не рассказывают: ни об авторе, ни о человеческом внутреннем мире чувств и переживаний. Технически добротно выполненные пейзажи, или портреты сродни хорошо продаваемой сегодня беллетристике. Более того, технически совершенные картины классиков реализма и подобная же литература носят лишь просветительскую и «отражательную» цели. Цели благородные, но не глубокие.
Написала и задумалась: Дюма, Шишкин, Репин, они разве не глубоки? Наверное, для кого-то да, но не для меня. Можно повесить в доме картину Шишкина «Лесные дали» (и я бы с удовольствием это сделала!) и наслаждаться, рассматривать, удивляться…Но никогда, мне кажется, она не откроет мне, ВДРУГ, нечто новое, не увижу я в ней того, чего не было вчера. Так мне кажется сегодня, но всё может поменяться 😉 Я живу и развиваюсь в какую-то сторону и мир для меня сегодня, естественно, не такой, каким он станет завтра. В картине Дали я могу увидеть и даже услышать это развитие. В этом я вижу общее между не статичными (читай нереалистичными) произведениями живописи и литературы: ты воспринимаешь их всякий раз по-иному. С развитием, с течением времени. С течением, прежде всего, духовного времени. Каковы на твой взгляд различия?
«Рисунки, действительно, были хороши, более чем, но один особенно.
На нём был изображён человек в сине-фиолетовом плаще и длинной треугольной шляпе, лицо закрывала серая шёлковая маска, сквозь прорези которой глядели большие коричневые зрачки. Человек этот сидел на корточках на дороге, одна рука его была отодвинута в сторону, а другой он касался асфальта шоссе: казалось, он готовится к прыжку. Плащ образовывал вокруг его тела таинственную сине-фиолетовую ауру.
Жозефу не нравился этот рисунок, не исполнением, не техникой, а тем, что он изображал, что-то неверное. Какая-то фальшь сквозила между мазков, которую художник намеренно допустил. (Зачем?)
Взгляд Жозефа упал на шляпу. Она была чёрной, остроконечной, с длинными кручёными полями. Средоточие. Зачем ему такая большая шляпа? И чёрная? Нет, она должна быть чёрной… да, но…» Юлия Риа, из рассказа «Человек, который боялся»
Мария Трудлер: Различия, как раз во времени. В книгах есть длительность, а картину видишь всю и сразу, хотя, чтобы ею проникнуться и воспринять глубоко, надо все же ни один раз к ней еще вернуться. Мне очень нравятся слова Гогена: «Как и литература, искусство живописи рассказывает все, что хочет, но с тем преимуществом, что воспринимающий живопись узнает сразу прелюдию, развитие действия и развязку».
Спасибо, что дала мне прочесть твой рассказ «Человек, который боялся». Захотелось увидеть твоих героев. Ты, когда пишешь, они представляются тебе зримо, как визуальные 3-D персонажи или это просто слова-мысли, облаченные в героев? Что рисует твое воображение, когда ты пишешь? Что стоит за словами? Картинки? Кадры, как в кино? Ты бы хотела, чтобы по твоей книге поставили фильм или пьесу? Может быть, анимацию?
Юлия Риа: Я как-то про время и не подумала, может, потому что мне это кажется очевидным отличием.
Герои моих историй представляются по-разному. Я их могу представлять себе в 3D, как ты выразилась, но чаще всего, я слышу их слова, мысли, ощущаю чувства. Чтобы увидеть их во всех деталях, приходится много трудиться, думать.
За их словами стоят переживания, ощущения, чувства, побуждения… Сейчас, раздумывая над твоим вопросом, поняла, что могу-таки выделить темы, которые волнуют меня, которые вдохновляют, которые я хочу разгадать, изучить, описывая их в своих историях. Это прежде всего, взаимоотношение человека с самим собой, или, если угодно, со своей душой или совестью — с тем, что не лежит на поверхности, что скрыто и незнакомо самой личности, и открывается только в экстренных, сложных, порой трагичных ситуациях. На втором месте стоит взаимоотношение между людьми: дружба, любовь, предательство — всё это неразрывно связанно с первой темой. А обе они рассматриваются мной в социальном плане, государственном.
Некоторые моменты я отчётливо вижу, как кадры из фильма, даже не кадры… а целый видео ряд. Поэтому я часто представляю то, что пишу, облачённым в форму кино. Пьеса или анимация… эти виды меня мало привлекают.
«А ночью Жозефу приснился сон. Не тот, не из добрых, а про человека в колоновидной шляпе…
Сначала была дымная тьма. Потом появилась бледная дорога, серое шоссе с ярко-белой разметкой. С обоих сторон – пустыня цвета охры с проглядывающими в нескольких местах зеленоватыми кустиками. Всё. Так продолжалось долго.
Лишь потом, вдали, показался странной формы силуэт. Он приближался, становясь чётче. В этом силуэте Жозеф узнал человека с детского рисунка. Мужчина шёл странным образом, скособочившись, наклоняясь то влево, то вправо, иногда высоко поднимая колени. Движения его были пронизаны каким-то шаманским духом. Человек был точь-в-точь, как на рисунке, лишь детали различались. Например, форма шляпы. Она была не треугольной, а клоновидной. Чем-то похожей на поварский колпак, но много уже, изящнее, гораздо выше, с длинными закрученными полями и с большим малиновым пером. Перо не торчало, оно обвивало основание шляпы, и спереди соединялись конец и начало. Режуще-малиновая полоса на чёрном фоне.
Позади человека по асфальту тянулся длинный подол плаща. Он был яркий, необычного цвета, который страстно напоминал что-то знакомое, то, что уже Жозеф пытался узнать… Ультрамариново-фиалковый, дурманящий, с переливами, цвет индиго – цвет глубины и бесформенности, цвет несуществующих желаний и запахов, цвет дикости и боговдохновенной безмятежности, существующий в нескольких реальностях и толкующийся многояко. За плащом пробивалось белое, до пят, платье.
Мужчина неравномерно шагал вперёд, расставив неестественно руки. Словно он держался за невидимые перила.» Юлия Риа, из рассказа «Человек, который боялся»
Мария Трудлер: И мне всегда казалось, что литература отлично с кино взаимодействует. Сказала, и сразу вспомнила фильм Джулиана Шнабеля «Скафандр и бабочка»… А кто на сегодняшний день твои любимые художники и писатели? Расскажи немного, что тебе в них нравится.
Юлия Риа: Ты правильно написала, что на сегодняшний день, потому что у меня всё зависит от настроения, к тому же, мне ещё много предстоит узнать новых произведений…
Итак, из писателей, сейчас я бы назвала Стивена Кинга (кстати, у него тема живописи в произведениях очень развита, есть даже целое произведение, посвящённое художнику и процессу рисования: «Дьюма Ки»), братьев Стругацких, Ремарка, Кафку, Камю… Трудно удержаться от того, чтобы не составить целый список. На тему, что мне в них нравится, есть статья у меня на блоге, десять любимых книг. Не хочется повторяться, потому что не скажу лучше, чем там уже написала.
Из художников… Я очень люблю пещерную живопись, имя автора здесь, к сожалению, сказать не могу 🙂 В целом, меня многие картины цепляют, многие направления, если же выделять самых-самых, то это Гойя, Дюрер, Дали, Босх, Модильяни, из современных — Кевин Слоан. У него главная тема картин, как мне показалось, – гуманизм, взаимоотношение человека и окружающей природы, животный мир, который люди, часто, воспринимают как само собой разумеющийся и не заслуживающий особого внимания…
«А потом Жозефа охватил трепет, вот сейчас и должно произойти то, что он упустил (сегодня? За всю жизнь?), должно снизойти, вот-вот, откровение. То, ради чего все и сдают экзамен, отправляются в Странствие – ради чего вообще всё! Некая материя, некое знание – без которого всё пусто.
Когда Жозефа захватила такая мысль, в эту минуту мужчина остановился, накренившись вперёд. Жозеф зря хотел поймать его блуждающий взгляд за серой тонкой маской. Что-то тут было снова не так. Вставал словно немой вопрос. Вопрошание. Вот уже и фигурой человек стал походить на крючковатый уродливый знак, а кругом стала густеть темнота; темнота из дымных клубов, над головой исчезли звёзды. На секунду, когда человек, словно сначала щёлкнув пальцами, развернулся, взмахнув своим благоухающим плащом, до носа Жозефа долетели обрывки, уже, видно, последние, аромата таинственного цветка (точно ли это ирис?), и тут же погасли окончательно, не оставив даже ассоциаций. И уже человек повернулся к Жозефу спиной. Он повернулся и стоит…
Только тогда Жозеф понял, что было именно неверно на детском рисунке. Не форма шляпы! Не цвета. Фальшь была в глазах. Человек цвета индиго был слеп! В глазах его не было взгляда, вот почему Жозеф и не мог поймать его, лишь – пустота и другой мир. Поэтому человек не видел приближающегося автомобиля. Чёрный пикап, появившийся из неоткуда, нёсся по шоссе, а через долю секунды Слепой Человек был мёртв. Он отлетел на обочину, в пыль. Плащ его развернулся, красное сразу поползло по белому. Последнее, что увидел Жозеф, это чёрный бархат, опоясывающий тело мертвеца…
На следующее утро Смотритель не мог вспомнить сна, но ясно помнил ошибку, допущенную в детском рисунке. И, не зная конца, сделал неверные выводы…» Юлия Риа, из рассказа «Человек, который боялся»
Мария Трудлер: Тебя привлекает все таинственное, судя по твоим любимым авторам. И я обожаю древнее искусство. Кевин Слоан мне не был знаком. Его картины выглядят, как иллюстрации к сказкам. «Дьюма Ки» обязательно прочитаю. Книга Стивена Кинга начинается с совета «Как рисовать картину»: «Начните с чистой поверхности. Не обязательно с бумаги или холста, но я чувствую, что поверхность должна быть белой. Мы называем её белой, потому что нам нужно какое-то определение, но настоящее имя этой поверхности — ничто. Чёрное — это отсутствие света, белое — это отсутствие памяти, цвет забытья.» Какое потрясающее вступление. Именно так все и ощущается.
Вспомнила, как Герман Гессе раскрывает сложный мир творчества. Я очень люблю его «Нарцисс и Гольдмунд» и рассказ «Художник», который был написан, когда он сам увлекся живописью.
В своих картинах я обыкновенно умею выделить самый сильный момент композиции, это как ядро, где держится весь ее сюжет, и вокруг которого развиваются, раскручиваются события. Это запоминающийся акцент в картине, на который смотришь и смотришь. Очень захотелось прочесть какой-нибудь кусок твоей книги, где есть такой ключевой момент, который хочется перечитывать и перечитывать. Ты позволишь заглянуть в неопубликованное? Для тебя важно, кстати, чтобы твои книги прочли и опубликовали? Ты мечтаешь о славе? Кафка, например, один из твоих любимых писателей, не хотел, чтобы его читали и публиковали, даже завещал другу все свои рукописи сжечь.
Юлия Риа: Обычно, когда я читаю книги, главное мне в них видится в какой-нибудь брошенной фразе героем, в каком-нибудь отдельном предложении, и смысл (акцент) этот сохраняется только в привязке ко всему тексту. Я люблю читать между строк, как говорится. Вижу главное часто не там, где автор чёрным по белому пишет, что к чему, а там – где другому покажется, что это предложение и вовсе можно вычеркнуть из книги… Поэтому сложно мне выделить ядро в сюжете… Из своей повести, сегодня, выделю такой абзац:
«Сара вышла в сени, наскоро положила во взятую с собой из кухни чашку яйца, при этом уронив одно. Яйцо упало на деревянный, покрашенный тёмно-оранжевой краской пол, и желток, цвета пожухших ландышей, растёкся под скорлупой. Он не был ни ярко-жёлтым, ни бледно-лимонным, ни жемчужным, ни даже почти бесцветным, как окружающий его белок – всё было бы лучше приобретённой им новой окраски отцветших ландышевых бутончиков. Но это был не неприятный цвет. Наоборот. Вполне возможно, что если бы Сара знала, как выглядят ландыши, свежие или сухие, она бы сделала именно такое же сравнение, и тогда, может, её не охватило бы чувство досады. Досады от того, что всё зашло в тупик, что мир мог бы быть другим, и что, главное, ей ничего не остаётся, как принять его таким, какой он есть, с его болезненной неправильностью, с ошибками и ляпами, с абсурднейшим устройством. Только таким! Слишком поздно его менять… Такие мысли вызвал сейчас маленький желток не своего цвета».
Насчёт славы скажу словами Альбера Камю: «Любой человек, особенно художник, стремится к признанию. Я, разумеется, тоже». Конечно, мне хочется, чтобы мои произведения были прочитаны людьми, оценены. Ведь когда я пишу, я постоянно, словно, нахожусь в диалоге с обществом. Но я не собираюсь ставить желание быть признанной во главу угла, так можно дойти до того, что измениться стиль письма.
Мария Трудлер: Спасибо, что приоткрыла немножко атмосферу своей книги. У тебя, я обратила внимание, очень много живописных, тонких моментов, которые описывают окружающие цвета и запахи, ты ими как-бы рисуешь обстановку, как мазками краски, только обмакиваешь кисть в слова. Юля, а как ты работаешь с текстом? Возвращаешься к нему, редактируешь много или мало? Переделываешь, вытираешь? Может ли твой текст разрастись так масштабно, что тебе самой становится непонятно, что происходит? Как ты распутываешь спутанный клубок сюжета?
Юлия Риа: Да, иногда текст разрастается слишком сильно, как и в прямом смысле, в размерах, так и в смысле сюжетном, что всё запутывается, и не понимаешь, что дальше-то делать… С размером приходится бороться, нужно уметь убирать лишнее, не важное, сокращать произведение. Я в этом плане пытаюсь следовать формуле: оригинал = черновик – 10%. Вычитала в одной книге Кинга, вроде как помогает. С сюжетом разбираюсь дольше, определённой последовательности нет, само собой всё в конечном итоге встаёт на места.
К тексту я, конечно, возвращаюсь. Пишу я так. Сначала черновик, ручкой на бумаге, никакого компьютера, за компьютером могу только писать статьи для блога. После черновик редактирую, потом уже перепечатываю, распечатываю, и снова редактирую. Таков алгоритм. Но коренных изменений бывает не много, в основном у меня претензии к стилю.
«Когда-то Человек-Встреча начал свой Путь, но до этого чем-то же Он жил…
…Человеку-Встрече запрещено останавливаться; остановившись – он уже не смог бы никого встречать; однако ему разрешалось идти назад, но это всегда означало только одно – Смерть. Остановка – есть нарушение порядка, Смерть – его продление…
…Человек-Встреча имеет много имён, на самом деле. И Человек-Судьба, и Человек-Который-Начал, и Человек-Истина… много… но я, думаю, первое лучше всего… также, мне кажется, можно назвать ещё одно имя, редкое, его мало, кто помнит, мало, кто понимает… Человек-Разноконечный…
…Говорят, Человек-Встреча и есть Тот, что давно-давно он сам избрал себе этот Путь, и забыл Начало, отчего не может остановиться. Так говорят. Но я не верю: если бы он был Им, Он не забыл бы Себя. Это я знаю, однако это не означает, что Человек-Встреча не есть Он, это может означать лишь то, что те, кто говорит – не правы.
…Что говорит Человек-Встреча тем, кого Встречает, неизвестно… и говорит ли Он вообще? Возможно, Он просто смотрит, Узнаёт… возможно Он не имеет вообще никакого значения, и всё лишь иллюзия…» Юлия Риа, из эпиграфов к рассказу «Человек, который боялся»
Мария Трудлер: Мне понравилось, как ты пишешь. Талантливо, бесспорно. Так поэтично и плавно. Есть мистика, фантазия, символы. Философия с психологией тоже присутствуют. Ты умеешь углубиться в образы и ситуации. Чувствуется, кстати, что ты пишешь ручкой на бумаге. Атмосфера самого текста другая, более глубоководная. Интересно, что в рассказе «Человек, который боялся» фигурируют и детские рисунки, и герой в шляпе. Очень понравился образ — «Человек-Встреча имеет много имён, на самом деле. И Человек-Судьба, и Человек-Который-Начал, и Человек-Истина…» Привлекли внимание твои эпиграфы к главам. А когда и как появилась идея рассказа «Человек, который боялся» и кто он — Человек-Встреча? Напоследок, Юля, хочется поблагодарить тебя за интересную беседу, пожелать тебе вдохновения и много новых книг, уверенности в своих силах и храбрости в осуществлении всех своих задумок, как в литературе, так и в живописи.
Юлия Риа: Спасибо. Вот уверенности мне как раз и не хватает. Храбрости поверить в свои силы, в способности. Но я работаю над этой проблемой 😉
Сюжет рассказа появился года три назад, тогда и был написан. Всё просто: я ехала в газели, и там возник сюжет. Что послужило причиной этому – это довольно личная история, как в рассказе сущность Договора… Скажу только, что тогда много проблем навалилось, от которых, образно говоря, было трудно дышать, и этот рассказ – стал выходом, глотком воздуха. Написав его, мне, действительно, стало легче.
Кто такой Человек-Встреча? Может, он судьба, а может – средоточие страхов, которыми так полна человеческая душа. Наверное, я и сама не знаю, кто он. В этом рассказе я, скорее, похожа на Жозефа, а он ведь так и не понял ничего…
Маша, спасибо за возможность поговорить на любимые темы!
Не думала, что ты и последние 2 рисунка опубликуешь, они уж очень, мне кажется, «сыры» и неуверенны. 🙂
Maria Trudler :
Юля, так это и мои любимые темы! Поэтому беседовать было одно удовольствие. Спасибо!
Ну и что, что сыры, ты же в самом начале пути. Все равно какая-то трогательность в них есть.
Wee :
Так, Юля, хватит уж прибедняться! =))) Я вот, когда прочла «рисую», подумала, что ты как многие из нас балуешься там, медовыми красками,например (их еще можно лизать! Мы пробовали с сестрой — вкусно!) А тут,оказалось, «ПИШУ», а не «рисую». Бесподобно, правда! Твое море!!! Это просто шедевр!
Юлия Риа :
Краски в детстве тоже пробовала на вкус 🙂
Данная беседа — явилась для меня катализатором, что нужно продолжать учиться рисовать, а то давно уже не занималась… Всё благодаря Маше, и как ты только меня уговорила разместить рисунки, которые раньше никто не видел))) Я рада.
Maria Trudler :
Рисовать продолжай обязательно, это всегда для тебя будет источником необыкновенных ощущений, которые из других мест не получишь. Думаю, писательское вдохновение не обидится, если ты иногда будешь браться и за кисти.
И я рада, Юля, что ты согласилась показать свои работы, знаю, что это непросто. Я тоже долго ничего не показывала. Все мне казалось недостаточно хорошо. А сейчас думаю, что весь путь прекрасен. И не надо ничего бояться.
Какое классное интервью! Юлия, с удовольствием почитала ваши рассуждения на интересные темы. Вы действительно очень глубокий и мыслящий человек. Спасибо! Очень понравился рисунок с двориком. Супер! Сама как раз сейчас перечитываю Кинга. ))
Маша, твое умение настроиться и почувствовать собеседника меня просто восхищает ))
Maria Trudler :
Наташенька, спасибо большое за такие добрые слова! Ты всегда умеешь поднять настроение. 🙂
Мы готовили интервью долго, но мне кажется, ничуть не устали, так как интерес к теме давал силы.
Юля очень умная и талантливая девушка. Я уверена, что ее книги в один прекрасный момент увидят свет, и мы их прочитаем. А может быть, к тому времени она сама их и проиллюстрирует. 🙂
Wee :
С юлиными талантами, я просто уверена, что проиллюстрирует.
Юлия Риа :
Наташа, приятно слышать от тебя такой комментарий (ты, насколько я знаю, обычно сильно занята). Спасибо!
Ух, какое большое интервью, но самое главное — интересное.
Она тоже читала Кинга 🙂
Maria Trudler :
Гани, как у тебя получается кратко, но хорошо сказать. Спасибо!
Иван Евсеев :
Про Кинга — тоже хочу отметиться! В последнее время это особый критерий определения актуальности человека (наверное неточно выразился, да неточно, но уже три утра))). В общем Кинга тоже читаю и других читателей считаю особой категорией людей — «посвященными», только истинные читатели Кинга это поймут!
Moriarty Lecter :
Кинг — настоящий мастер:)
Юлия Риа :
Мне понравилось: «Она тоже читала Кинга» 🙂
Как замечательно, собралось здесь много его почитателей. Для меня Кинг вообще главный вдохновитель и источник оптимизма 😉
Maria Trudler :
Мне тоже эта многозначительная фраза понравилась. Гани вообще мастер элегантно брошенных фраз.
Moriarty Lecter :
Ой спасибо, Маша 🙂
Moriarty Lecter :
Не будь я знатоком творчества Кинга, Ваша фраза «Для меня Кинг вообще главный вдохновитель и источник оптимизма» показалась мне бы подозрительной :))))
Wee :
А у меня лежат на полке 2 книги Кинга! Обе на английском. И ни одну не читала еще!
Moriarty Lecter :
Какие?
Wee :
Ой, подожди, я щас сбегаю…
Сбегала. Так-с. одна называется Cell, «Клетка» то бишь — подарок на ДР. А вторая — сборник рассказов. Куплена за 1 фунт и 75 центов в благотворительном магазине. 14 рассказов там! Но это уже не относится к теме интервью с Юленькой, и посему я замолкаю .)))
Moriarty Lecter :
Прочитай, потом расскажешь о впечатлениях 🙂
Юлия Риа :
Ты вообще не читала Кинга? Обязательно потом расскажи, как тебе, тем более читая на английском))
Wee :
Вообще! .)) Руки не дошли.. и глаза.. и все, что нужно для чтения .)))
Ага, расскажу.. только прочесть бы сперва. Обе книжки такие пухляки .))
Юля — мой земляк! Я видел много ее работ и постоянно читаю блог Юлии! Что я могу сказать про нее — очень много! Но если кратко — Юля очень талантливый человек, обладает редким абстрактным мышлением и стремлением к оригинальному творчеству! Подумываю тоже взять у нее интервью…
Maria Trudler :
Иван, спасибо за хорошие слова в адрес Юли!
Юлька!!! Ну ты и талантище! Я и не знала, что ты такие картины пишешь! Мамочки! Я твой фанат теперь просто! Я и раньше была.) А теперь так вовсе!
Ну вы, девочки, болтушки .)0 Я в хорошем смысле!
По поводу славы и слов Камю.. могу судить только лишь по собственному опыту. Конечно, плох тот солдат,что не хочет огенералиться, и каждый творец жаждет признания. Но не каждый — вселенского! Это, между прочим, ответственность огромная. Я снова приведу в пример рассказ Зюскинда «Тяга к глубине». Стремиться к славе чревато, обычно тягу к глубине замечают слишком поздно .))Поэтому тут я соглашусь с Машей: путь славы и путь творчества — два разных пути. Однако не смею утверждать, что иногда эти пути пересекаются!
Что касается виденья героев, то тут Юлечка описала творческий поиск многих .) Я тоже никогда не знаю, чем закончится стих, или что скажет герой пьесы в следующий момент! У них словно своя жизнь, которую мы облачаем в слова и картины!
Кстати, Юль, ты вот видишь свои рассказы и книги в кино, и это совершенно правильно. Не пристало Человеку-Встрече быть мультяшкой. моим псевдотворчествам ближе такие жанры как пьеса и мультипликационное кино.)) Как здорово, что все мы такие разные .)
Прекрасное интервью!
Юлия Риа :
Алёна, такие слова) Спасибо. Не знаю насчёт картин, в этом направлении ещё работать и работать.
Алёна, на самом деле, я не так выразилась в интервью, мало понятно, видимо.
В первую очередь, конечно, я хочу не славы, а признания. Что такое признание — это, когда другие люди соглашаются с творчеством мастера, на которых оно как-то действует, к чему-то побуждает.
Например,ваши комментарии (положительные ли, критические) очень придают сил, уверенности. Это радует, так как это не безразличие — что куда страшнее…
А насчёт славы другой, денежной, если так можно выразиться. Хорошо, конечно, и её иметь, но гнаться только за ней — не правильно.
Wee :
Да, Юль, никто не говорит, что материальное — это плохо. Успех, который приносит не только личное удовольствие, радость близким и восторги друзей, а еще и лишнюю копеечку в карман — в этом нет ничего плохо, даже наоборот. Но ведь есть и те авторы картин, книг, которым не важно признание — важна слава! И не имеет разницы, каким путем эта слава к ним на коленки садится .) А признание, да, это ОЧЕНЬ важно для творческого человека, я согласна. Желаю тебе, Юлечка, этого самого признания! Ты умница, и красавица.)
Maria Trudler :
Интересно ты выразилась — «слава к ним на коленки садится», как-будто человек такой большой, как великан (в собственных глазах, конечно), а слава-ребенок — малюсенькая, взбирается по нему и сразу на руки просится, чтобы ее лелеяли и любили.
Maria Trudler :
Аленушка, спасибо тебе огромное за столь радостный и восторженный отзыв! Сразу видно, что у тебя хватило сил прочесть интервью полностью. Наговорились мы в нем на славу, но думаю, что до твоего умения вести непринужденную и содержательную беседу нам еще далеко. 🙂
Согласна с тем, что тебе идеально подходят такие жанры, как пьеса и мультипликационное кино, только не надо себя обижать приставкой «псевдо», у тебя настоящее творчество, живое и трепетное.
Wee :
Я обожаю вас, о творческие люди!
Мне бесконечно льстит, что мы дружны!
Поэтому без всяческих прилюдий
Скажу: «мне вАжны вы… или важнЫ..»
В общем, хотела сказать, что бесконечно рада, что имею возможность общаться с такими творческими человеками с большой буквы! Столько в этом интервью самопознания, столько желания не только получить ответ от другог, но и от себя. Это же достойно уважения!
И спасибо тебе, Машенька, за смело отрезанную приставку .)) Я это очень ценю. Хотя, все же считаю, что мне с моими поэтическими пробами пера расти и расти до звания творчества.) Однако спасибо! .))Всегда есть место совершенствованию .)
Maria Trudler :
Как обворожительно ты экспромтишь, Аленушка! Спасибо тебе большое! Как верно ты подметила про самопознание и желание узнать ответ и от себя тоже. Ведь разобраться с собой бывает еще труднее, чем понять собеседника.
Кроме поэтических проб пера, у тебя идут параллельно пробы прозаические (лингвистические) и рисуночные, так что тушь с акварелью тоже не забрасывай в процессе совершенствования. 🙂
Wee :
Спасибо! Не заброшу .)) Буду стараться развиваться!
Maria Trudler :
Ты у нас импровизаторша легкокрылая, поэтому и не стараясь — все у тебя отлично получается. И жду твои обещанные иллюстрации к Мухе Ц!!!
Wee :
Веришь, нет — недавно села… Нарисовала самовар.. И все… закончился запал!!.)))
Wee :
Хотя нет.. До этого я еще пчелок нарисовала.. и Паука в двух ракурсах.. только вышел не один паук, а два — совсем не похож, короче. Горе-иллюстратор! .)))
Maria Trudler :
Какая ты все-таки забавная! Похоже, что тебе осталось совсем немного — еще несколько персонажей. Главная героиня уже тобой нарисована. А если не похоже, то значит еще интересней (вспомни своих монстриков)!
Юлия Риа :
Мне кажется, у тебя бы вышли замечательные детские иллюстрированные книжки! Так как ты очень весёлая и жизнерадостная.
Я себя, конечно, не назову нежизнелюбивой или грустной. Но почему-то писать о весёлом у меня плохо выходит, меня всё более в философию уводит. 🙁 Может когда-нибудь и напишу что-нибудь детское, так иногда хочется.
Ох, как много всего интересного написано))) Юлия, Вы очень красиво рисуете!
Maria Trudler :
Ирина, спасибо за комплименты!
Юлия Риа :
Спасибо!
Море просто обворожительное!
А вообще с интервью себе много что взяла.. Вот так и развиваем свою личность, слушая либо читая людей, которые на порядок выше тебя
Юлия Риа :
Рада, что море понравилось, и что мысли не впустую наши ушли, а пригодились 🙂
Девочки, прекрасно! умение внятно формулировать мысли само по себе привлекает, а уж если это касается искусства, то ценно вдвойне. Очень рада за вас обеих. Вы умные и талантливые. Все у вас сбудется!
Maria Trudler :
Спасибо большое, Мариночка! Больше всего мне нравится в таких разговорах об искусстве то, что начинаешь жить беседой, обдумывать реплики, вспоминать или переоценивать что-то, пересматривая свои прежние взгляды. Как-будто встряхиваешь мозаику своих мыслей и видишь уже что-то другое, различное.
Марина :
Да, мне это очень понятно. Когда беседуешь с другим, когда стараешься сделать свою мысль понятной для собеседника, и самому вдруг многое становится яснее.
Maria Trudler :
Точно так и происходит. Когда пишу в дневник, могу полный бред накатать под впечатлением момента, потом сама не могу разобраться, что я хотела сказать. А в разговоре всегда перед мысленным взором — собеседник. И пытаясь донести какаю-то мысль до него вроде бы, неожиданно приносишь ее и себе. И смутное обретает черты более явного понимания. Настоящие диалоги многое проясняют для обеих сторон.
красивые тонкие работы — в них чувствуется тепло… и спасибо за интересное интервью 🙂
Maria Trudler :
Пожалуйста, Светлана! Спасибо за добрые слова!
интервью мне очень понравилось, особенно понравилась картина с морем, это моя самая любимая тема, даже картину вышила на эту тематику
Maria Trudler :
Ника, как хорошо, что вам все понравилось, это очень приятно слышать. А что вы вышиваете, гобелены?
Ника :
разное, но больше всего нравятся гобелены, недавно начала вышивать волков
Юлия Риа :
Спасибо. Кстати, я недавно тоже увлеклась вышивкой (крестом) 🙂 Как появятся законченные работы, покажу)
Ника :
с удовольствием посмотрю, я тоже вышиваю крестиком, правда дома имеется только одна законченная и оформленная, одну еще нужно оформить, только пока никак не могу выделить средства на нее
Читал ответы Юли и находил огромное сходство с собой. Например, про Бога. Как писатель Бог своего мира, так и художник Бог своего.
Про то, что если что-то идет тяжело, нужно заняться чем-то другим.
Про кофе! Я фанат кофе))
Короче схожесть очевидна:)))
Юля, дай что-нибудь почитать.
И спасибо за интервью))
Maria Trudler :
Как я рада, что ты захотел что-нибудь прочитать. Мне тоже очень было интересно, что и как пишет Юля.
Юлия Риа :
Ну, для начала, отрывки в интервью Хотя ты их уже прочитал. Вот, только, картины сразу бросаются в глаза, и их комментируют, а про отрывки из рассказа, кажется, пока не было отзыва 🙂 Всё-таки я ощущаю себя больше писателем, чем художников, живопись, как сказала Маша, помогает испытать новые чувства.
Onegai :
Отрывки это одно) Хочется какой-то интересный рассказ почитать, или сказку)
Юлия Риа :
Надо будет подумать, редактирую сейчас рассказ один «Кошачий фактор», чтобы послать его в издательство на рассмотрение. Как закончу, возможно, дам почитать))
Onegai :
А ты Пехова читала что-нибудь? Мне очень нравится как он пишет. Лучше всех)
Юлия Риа :
Нет, ничего не читала. Зашла на сайт его сейчас. Пишет в стиле фентези? Почитаю что-нибудь его.
Onegai :
Почитай для разминки «Под знаком Мантикорры»
Maria Trudler :
И мне будет интересно прочитать “Кошачий фактор”.
Маша, где кнопка «Ретвит»?;)
Maria Trudler :
Кнопка стоит на месте. Я даже увидела, что ты ретвитнул. Спасибо!
Onegai :
Не вижу кнопки)) я ретвитнул вручную)
Замечательный разговор получился, прочитала на одном дыхании! Воистину, если человек талантлив, то он талантлив во всем.
Юлия Риа :
Спасибо, мы старались сделать беседу интересной 🙂
Отличное интервью и рисунки очень понравились)) Юлия, продолжай дальше рисовать, ведь у тебя это хорошо получается))
Юлия Риа :
Спасибо, буду продолжать))
Юлия Риа — все правильно, не копируйте других, развивайте свой стиль. К тому же у вас очень хорошо получается. Классные работы! 🙂
Maria Trudler :
Замечательные пожелания и комплименты. Присоединяюсь!
Море очень правдоподобное.
Maria Trudler :
Море — это первая работа маслом у Юли. Картина даже не совсем завершенная.
Очень интересное интервью. Машенька, ты сама очень трудолюбивая, просто, не успеваю комменты писать в твой блог. 🙂 И к себе ты притягиваешь интересных людей, я имею в виду Юлию.
Юлия Риа :
Спасибо вам, Галина, за такие слова))
Maria Trudler :
Спасибо, Галина! Мне все время кажется, что я лентяйка. 🙂 А люди появляются на блоге очень интересные, чему я безмерно рада.
Какая обаятельная, красивая девушка! Умничка, развивается всесторонне!
Maria Trudler :
Абсолютно согласна, Виктория!
Прекрасно, когда человек и в словах и на кончике кисти — прекрасно излагает свои внутренние переживания, мысли. Интервью бесподобное! Как хорошо, что интернет помогает открыть таких чутких и открытых людей 🙂
Maria Trudler :
Спасибо большое за добрые слова! Они очень поддерживают.
Очень красиво, особенно море. Мой дедушка нарисовал похожую картину, только с кораблем.
Maria Trudler :
Мой дедушка тоже писал пейзажи. Для него это был один из видов отдыха — выйти с этюдником на природу и порисовать.
Какое серьезное и содержательное интервью! Интересно было почитать. Мне сразу понравились Юлины картины, когда я только увидела их впервые, а оказывается Юля еще и писатель. Одаренная личность!
Maria Trudler :
Кристина, спасибо, что прочла наш разговор. Юля — прежде всего писатель. Недавно она увлеклась рисованием. И даже вышиванием, как выяснилось из ее комментария. Очень радует, когда у человека такие разносторонние увлечения.
Юлия Риа :
И ещё «похвастаюсь» — занималась серьёзно бисероплетением, всё хочу выложить кое-какие работы на блог, но это всё прикладное творчество (вышивка, бисер).
Конечно, прежде всего я чувствую себя писателем))
Кристина, спасибо за похвалу!
Maria Trudler :
Будем ждать твои работы!
Какой прекрасный диалог получился! Читала, и как будто присутствовала при разговоре двух интереснейших людей, а при этом еще перелистывала книгу и разглядывала картины. Удивительно гармонично и убедительно представили свою гостью.
Всегда было интересно узнать, как люди начинают рисовать, откуда это приходит. Вдвойне интересно, когда к изображению приходит человек, владеющий словом. Спасибо.
Maria Trudler :
Как я рада, Светлана, что вам понравилась наша беседа. Мне давно хотелось расспросить писателя о творческом процессе. Ну а рисующий писатель, как Юля, увлеченный живописью — это двойная удача.
Спасибо за знакомство, спасибо за интервью, читал с превеликим удовольствием!!!
Maria Trudler :
Огромаднейшее спасибо, Миша, что прочел. Текста много вышло, но ведь мы не за один раз все это наговорили. 🙂
Восхищаюсь, Юлией. Мне очень нравится то, как она пишет — и словом, и цветом, и светом.
Спасибо вам, девочки, за прекрасное интервью, читать которое — одно удовольствие!
Maria Trudler :
Какой красивый комплимент в адрес Юли, спасибо! Мы с большим удовольствием общались. Я предложила, кстати, три темы для беседы, но Юля выбрала именно эту, чему я очень обрадовалась.
Юлия Риа :
Спасибо, Галина!!!
Вы убедительно подтвердили, что талантливые люди талантливы во всем. Писать статьи и стихи, писать картины и музыку, лепить и говорить на многих языках… Чем бы ни занялся такой человек, всё удается, если есть желание творить. Это врожденные способности, наверное, развитые раньше или позже? Как узнать, где мой спящий талант, и есть ли у каждого способности, или остается смириться со своей посредственностью?
Maria Trudler :
Главное, Ева, в любом творчестве, как вы и сказали — это желание творить. Без него никакие даже самые блестящие способности не помогут. А когда есть это желание, то именно оно и толкает вперед. Причем возраст не имеет значение. Проснуться желание к созиданию может в любые годы.
Думаю, что у каждого есть способности, только надо их развить терпением и работой. А как узнать, где спрятался именно ваш талант? Прислушиваться к себе, пробовать разные виды творчества. К чему-то притянет сильнее, захочется развиваться именно там. Судя по вашим вопросам, Ева, вы в активных поисках, поэтому желаю вам не смирятся, пробудить свои спящие таланты и найти себя!
Классное интервью. Читать было интересно, да и на картины посмотреть тоже.
Maria Trudler :
Замечательно узнать такую лестную оценку от критика.
Случайно зашел на блог по ссылке Наташи Клевер — понравилась тематика, нашел много общих интересов, будет время обязательно почитаю подробнее.
Правда интервью просмотрел перескакивая абзацы — многовато слов для неподготовленного человека)), но понравились ответы Юли. С чем не соглашусь — так это по поводу глубины картин Репина, Шишкина и т.д. Странно слышать такие слова из уст художника (даже начинающего). Это может сказать человек, знакомый с русской живописью исключительно по репродукциям из школьного учебника литературы. Композиция, характеры у Репина выше всяких слов… кстати Николай II заказывал у Репина портреты своих сановников, чтобы лучше узнать их характеры и лояльность трону… Чтобы в этом убедиться достаточно сходить в Русский музей, а Вы говорите там нет ощущения ВДРУГ))). Многие годы считал, что знаком с русским искусством. Но год назад сходил на выставку Левитана в Третьяковке. Не смог досмотреть до конца, потому что боялся, что расплачусь прямо в галерее. Тогда я открыл Левитана для себя заново. Тоже можно сказать о Репине, Серове и т.д.
А вообще простите за критику и многословие, блог действительно очень понравился, Юля продолжайте писать, будем читать)).
Maria Trudler :
Добро пожаловать в гости, Олег, очень рада вашему содержательному многословию. Насчет критики — подождем, что скажет Юля. Наверняка, у нее есть контраргументы. А Левитан и у меня один из навсегда любимых художников. Его картины, которые люблю почти с пеленок, в реальности не видела, но так мечтаю увидеть когда-нибудь.
Олег Биркая :
Мария, было интересно почитать хорошее интервью, спасибо)). Левитан… расстраивает, что в советское время практически все произведения русских художников, хоть немного содержащие религиозные или имперские элементы нигде не печатались и не пропагандировались, что неудивительно. Для меня например было открытием картины Левитана «Над вечным покоем» (его ключевая работа), «Тихая обитель», а также серия работ «Плёс», — это нечто).
Maria Trudler :
Я к счастью не помню советское время. Но Левитана люблю сколько себя помню. Лет в 5, 6, еще до школы, нарисовала на большом ватмане свой вариант «Золотой осени». Самая любимая его картина — «Осенний день. Сокольники», ее репродукция в юности, молодости всегда была рядом со мной. Как и «Жемчужина» Врубеля.
Марина :
Но ведь Юля говорила о своих собственных ощущениях, не претендуя на истину в последней инстанции. Мне кажется, имелось ввиду, что в произведениях этих безусловно почтенных и уважаемых мэтров Традиция (с Большой Буквы)преобладает над новаторством. Поэтому при их созерцании и отсутствует та свежесть восприятия, которая так ценится многими людьми.
Юлия Риа :
“Странно слышать такие слова из уст художника (даже начинающего).”
Ну что же тут странного. Многие молодые художники, чтобы показать свою независимость от авторитетов говорят что-нибудь подобное:)) Но я не из их числа: так уж вышло, что Репин ну совсем не нравится мне. Николай узнавал из его картин характер натурщиков, прекрасно, значит Репин – мастер своего дела, я это и не могу даже оспаривать. Просто глубину я по своему воспринимаю. Тем более я же подчёркиваю: на сегодня.
Олег Биркая :
«так уж вышло…», — Юля, скажите честно, Репин вас чем то обидел?)) Простите, что прицепился к фразе, но поверьте, и там существует несколько уровней восприятия, как например у Джойса или любимого Вами Камю. Марина я с Вами согласен, но мне кажется, к этим именам не совсем подходят категории «нравится-не нравится». Я имел ввиду, что абсурдно представить, что писателю не нравится к примеру Достоевский или музыканту не нравится Моцарт или Чайковский. Если оценивать Репина на этом уровне по убогой репродукции «Запорожцы пишут письмо…» из школьного учебника, а Достоевского по опостылевшим темам школьных сочинений о Раскольникове, — то да, мне тоже это не нравится=)
Марина :
Ну, что же, могу Вам продемонстрировать одно из абсурдных явлений: я профессиональный музыкант, и я НЕ люблю Чайковского. (Хотя, конечно, забавно было бы говорить, что он меня чем-то обидел — где он, и где я). Просто, мне он — не звучит. Каждый имеет право на собственный вкус и собственные пристрастия, не правда ли? Это в 50-е годы было модно писать школьные сочинения на тему «За что я люблю Маяковского», представить, что кто-то его не любит было невозможно. Но тогда была иная эпоха, единомыслие вменялось и приветствовалось. Не думаю, что Вы родом оттуда:))
Олег Биркая :
Марина, я не знаю, что было модно в школах в 50-х))- застал 80-ые)) И потом я ничего не говорил про ЛЮБОВЬ)). Художник должен удивлять и открывать нам что-то новое. Вот в интервью звучали имена: Кафка,Камю, Гессе, Босх и т.д. Я могу быть несогласен с их мировозрением, могу чего-то не понимать, но все они заставляют думать, сравнивать, созерцать и т.д. Но говорить, что мне не нравится к примеру Герман Гессе и у него нет глубины… Могу лишь сказать к примеру, что Степной волк и Паломничество мне понятней и нравятся больше, чем Сиддхартха или Игра в биссер и я не разделяю религиозных взглядов писателя. Ну да ладно, мы куда-то далеко ушли от темы=))Простите меня милые девушки за резкие суждения, и не принимайте близко к сердцу 😉
Марина :
А почему Вы решили, что художник кому-то что-то должен? Искусство это способ познания мира и своего места в нем. А все остальное лишь побочные эффекты, которые могут нравиться или нет. Да, хотелось бы новаторства, удивления от созерцания, ожидания чуда. Но если он будет думать прежде всего о своем долге перед зрителями — найдется ли место творчеству?
Олег Биркая :
Все верно)). Разница в том, что я говорю о художнике как об объекте, а Вы о субъекте — но говорим мы с Вами об одном и том же)).
Maria Trudler :
А как художник может быть объектом?
Олег Биркая :
Вы изучаете художника и его творчество, — для Вас он является объектом познания. Вы рассматриваете себя с точки зрения художника — Вы являетесь субъектом и для Вас мир является объектом познания. Просто я думал мы обсуждали художников, а это относится к первому варианту)).
Maria Trudler :
Объект познания, наблюдения, критики. Конечно, и я потом, спохватившись, об этом подумала. Олег, но как вы объясните такое предположение, что мы во всем (во всех объектах нашего мира, включая искусство, конечно) видим только себя? Значит, изучать что-то объективно невозможно, всегда присутствуют субъект изучающего. Изучаемый предмет зависит от наблюдателя. И когда мы обсуждаем художников, мы говорим только о нашем восприятии их творчества. И ни о чем другом. Или думаете возможно оценить искусство объективно?
Олег Биркая :
Наверно до определенных границ)). Колорит, композиция, слово, сюжет и т.д. — это ведь как не крути объективная реальность. Но Вы конечно правы, во всяком случае, что касается искусства. Есть правда еще сфера, которая придает искусству объективность — это история)), т.е. суждение поколений. Вообще опасная тема)). Ведь по христианской теологии одна из черт подобия Человека Богу — это дар творения. И такие черты не входят в список познаваемых)).
Maria Trudler :
Олег, ваши реплики навели меня на несколько размышлений. Во-первых, подумала о таком явлении, как пиетет перед великими личностями. И как следствие — неприкасаемость и непререкаемость их авторитетов. Люди окружают их ореолом и бояться высказать свое свободное мнение.
Во-вторых, задумалась о таком феномене: почему одни картины воздействуют и на репродукциях, а другие — надо увидеть в живую, чтобы хоть как-то их почувствовать…
Олег Биркая :
1. Ну конечно авторитетность и известность личности, а также общественное мнение оказывает влияние на объективность, и чем меньше человек понимает и причастен искусству, тем сильнее это влияние. Приведу пример: год назад в Пушкинском музее в Москве была выставка Пикассо, попасть туда было нереально, очередь уходила на соседний переулок, люди стояли по 5-7 часов. Провела нас туда подруга жены — гид-экскурсовод, иначе ни за что не стоял бы 5 часов даже ради Пикассо. Так вот, пока ходили по экспозиции краем уха слышал комментарии людей в основном типа: «боже ну и фигня, так и я смогу нарисовать…» (знакомо, правда?;)). И это люди которые отстояли 5 часов, а потом они выйдут и скорее всего на зависть всем друзьям и знакомым будут с умным видом говорить, что были на Пикассо, какой он необычный и шокирующий. Вопрос, на фига тогда стояли под палящим солнцем пол-дня? Ведь, чтобы познакомиться с его творчеством и понять для себя, что он урод, достаточно было зайти в соседний корпус, где Пикассо представлен в постоянной экспозиции и нет ни одной живой души кроме смотрителей)). Может я повторяюсь, но если я чего-то не понимаю и на другой волне, то не значит, что я должен это ругать. И тут не боязнь (если Вы обо мне=)), ругать проще чем хвалить — тем более мэтров. Ведь это эпатажней.
2. Мария, мне кажется, если речь идет именно о живописи, где важен именно цвет, то любая репродукция сильно проигрывает оригиналу, даже очень качественная. Поэтому до сих пор существуют музеи и подлинники великих художников стоят огромных денег.
Maria Trudler :
1. Когда человек не понимает или не чувствует сам, то он автоматически впитывает мнение общества по любому поводу. Когда я что-то не понимаю, пытаюсь выяснить мысли и чувства людей, которые понимают. Это очень помогает разобраться.
История с Пикассо очень знакома. Несколько лет назад в Софии была большая выставка, очереди к музею выстраивались огромные, народ ждал часами. Я в то время сломала ногу, и успела прискакать на костылях в последний день до закрытия. Так моя удача была в том, что сотрудники сами к нам с мужем подошли и провели через другой вход. Молодежь, кстати, реагировала на Пикассо восхищенно. Хотя реплики: «мой ребенок нарисует лучше», звучали часто.
Почему же люди своим знакомым не могут высказать свое мнение? Потому что не могут его аргументировать? Но если ругать проще, тогда бы обругали, без зазрения совести того же Пикассо. Еще бы умниками прославились. )))
2. Меня с детства поражали репродукции картин Шагала, Кандинского, Пикассо, Шемякина, Рериха и многих других. Потом, когда я их увидела в реальности, мое восхищение только многократно возросло. Воздействие живой картины в тысячи раз больше. Но среди альбомов художников, которые я постоянно рассматривала, были и такие, которые до сих пор оставляют меня равнодушной. Назову двоих — Шишкин и Айвазовский. Искренно не понимаю восторгов публики. И хотела бы понять, что в них находят. Думаете, если я увижу их в живую мое отношение изменится? С вами такое бывало?
Олег Биркая :
Про Шишкина и Айвазовского… может потому что их методично втаптывали в кич?)) Конфетные и шоколадные обертки с мишками Шишкина, про Айвазовского вообще молчу)) Остановите на улице первого встречного и спросите какие художники ему нравятся, — 9 из 10-ти Вам назовут Айвазовского, чуть более «продвинутые» — Сальвадора Дали), не комильфо вобщем, но ведь художники в этом не виноваты)). У меня похожая ситуация была с Валентином Серовым. Его девочка с персиками из учебника литературы вводила меня в ступор со школьной скамьи, и Серова вообще не воспринимал пока много лет назад не попал на его крупнейшую персональную выставку в Третьяковке. Сказать, что я был потрясен, — не сказать ничего. Теперь когда я вижу его репродукции, подсознательно хочется снять шляпу).
Maria Trudler :
Да, похоже поэтому — их так втоптали в кич, что дальше некуда. Везде был или Шишкин, или Айвазовский. Кстати, про Дали вы интересно подметили. Может быть, я и его по этой причине долгое время не воспринимала. Он тоже был растиражирован на всех поверхностях. Когда увидела в музее цветные литографии Дали — он мне понравился.
У меня только две любимые картины Серова: «Портрет Иды Рубинштейн» и «Похищение Европы». Они вырываются из всего его творчества. И современны до сих пор.
Юлия Риа :
Несколько дней блог Марии не загружался. Похоже уже мало, что можно вставить в этот диалог. Согласна с Марией, про то, что странно, что некоторые картины действуют волнующе и со страниц альбом, а некоторые обязательно нужно увидеть вживую…
С Евгением тоже во всём согласна.
А про общественное мнение… здесь не соглашусь насчёт себя, уж точно оно не может на меня подействовать, что мне что-то либо перестало нравится, а что-то нет.. . В искусстве (книги, живопись, кино, музыка) я прислушиваюсь только к своим глазам и чувствам. А как же иначе???
Maria Trudler :
Иначе происходит у тех, у кого нет своих ощущений и мыслей, а пустое место надо чем-то заполнить. Поэтому к таким людям на помощь приходит общественное мнение. От этого во все времена, кстати, страдали творческие люди. Так как свободолюбивых и тонко чувствующих людей всегда было мало. Прямо сказать недостаточно, чтобы перевернуть непонимание большинства. К принятию ими чего-то нового и неожиданного.
Евгений Сусманович :
Разрешите войти. Вопрос оценки искусства на уровне «нравится – не нравится» дискутируется уже лет, наверное, тыщу. Нормальный человек (если ему уж что-то не нравится) отойдёт в сторонку и не будет спорить, хотя вопрос сложнее, чем представляется. Я не говорю о случаях, когда человек не понимает нечто и при этом отговаривается: «мне не нравится». Здесь естественно необходимо работа души и просто-таки необходимо через силу читать, смотреть или слушать (как ученик должен усидчиво штудировать курс, для примера, начертательной геометрии). Я говорю об искренних случаях: с чего Вы взяли, что музыканту должен-таки нравится Моцарт, если у этого музыканта совсем другое восприятие того, что и каким образом выразил Моцарт. Ведь у Вас на сайте написано, как формируется впечатление. Имею я право не согласиться, допустим, с Н.С. Михалковым в отношении великой отечественной войны? Наверняка имею! Вот я и не соглашаюсь, и говорю при этом: «Мне не нравится». Да массу таких примеров можно привести. Вот Вы говорите, Репин запечатлел 82 человека. Возможно, Вы имеете ввиду, что учиться надо у таких мастеров? Учиться, разумеется, надо (про геометрию упомянуто), ну а если отношение Ильи Ефимовича к этим сановникам (и вообще к этому собранию) расходится с мнением художника N. Что найдёт для себя N в изображении тяжёлой думы на лице, сработанным Репиным?
Олег Биркая :
«Я не говорю о случаях, когда человек не понимает нечто и при этом отговаривается: «мне не нравится». Здесь естественно необходимо работа души и просто-таки необходимо через силу читать, смотреть или слушать (как ученик должен усидчиво штудировать курс, для примера, начертательной геометрии)». А я именно это и имел ввиду — Вы все верно сказали. Речь просто шла о признанных гениях, и обсуждался вопрос, может ли их творчество «не нравиться» и есть ли в их творчестве глубина. Я могу не понимать их творчество и у многих могу не видеть эту самую глубину, но это не значит, что ее там нет. А так я во многом с вами согласен и мне нравится ваш с Юлей блог).
Maria Trudler :
Евгений, добро пожаловать на блог и спасибо, что присоединился к обсуждению. Очень интересные вопросы ты поднял. Чтобы понимать искусство выше уровня личных пристрастий — надо много учиться, как и всему в этой жизни. Даже самостоятельно. Но как при этом сохранить свое мнение — мне не понятно. Ведь учение предполагает учителей и влияние от них неизбежно. Начинающий художник, учась у Репина, вынужден его полюбить, чтобы проникнуть в секреты его мастерства. Копируя его картины, например, не думаю, что он может остаться при своем ощущении или отношении, ведь обязательно впитает мировоззрение мастера вместе со всей его техникой. И в лучшем случае он станет продолжателем его стиля, а в худшем — подражателем.
Олег Биркая :
а что касается новаторства, то для своего времени они были новаторами, лепка формы цветом, уход от классических лессировок. Если будет такая возможность, будете в Питере, посмотрите в Русском музее «Заседание государственного совета» Ильи Репина: 80 портретов самых влиятельных лиц империи в одной композиции — на меня лично это произвело неизгладимое впечатление… ни один художник в истории искусства не делал ничего подобного.
Юля, отличные рисунки. Продолжай в том же духе.
Maria Trudler :
Присоединяюсь к вашим пожеланиям!
Юлия Риа :
Спасибо!!! 🙂
«…мир мог бы быть другим, и что, главное, ей ничего не остаётся, как принять его таким, какой он есть, с его болезненной неправильностью, с ошибками и ляпами, с абсурднейшим устройством. Только таким! Слишком поздно его менять…»
А вот с этим я не согласен. Наша жизнь это и есть попытка поменять хоть что-то к лучшему
Юлия Риа :
Это говорит мой герой… и я то же временами не согласна с этим)))