Тони мне утром показал первый масляный холстик А4, написанный в Софии. По рисунку и гуаши «Втроем». Но его я назвала «Три мудреца» в 2001. Оставлю это название и для второй картины 2013. Я не ожидала, не верила, что она хорошо получится. Но Тони что-то особенное в ней видел. Поэтому я решила довериться и написать ее в черно-белом. Все-таки словосочетание — черно-белые картины мне по душе больше, чем гризайль. Так и оставлю.

Обратила внимание, что в отношении масла я вполне естественно употребляю слово «пишу», а для акрила только «рисую». Очень интересно. Маслом пишешь, а акрилом — рисуешь. Масло идет плавно, как будто плывет с кисточкой по полотну. Похожие ощущения были с тушью по гладкой, глянцевой бумаге. Рука танцевала свои линии. Так и сейчас. Масло очень послушно, мягко, покладисто. Податливо. Каждый летящий штрих запечатывается точно в таком виде, как ты его провел. Акрил — это сопротивление. Это жесткость, искусственность, которую преодолеваешь. Поэтому у меня язык не поворачивался сказать: «Я пишу картины». Когда я использовала акрил. Эта краска очень многому меня научила. Всему. Из-за сложности, жесткости, я выдумывала тысячи способов, как ее приручить. А масло — самая легкая техника. Я это говорила 10 лет назад и продолжаю так считать. И с этой легкой краской и работать надо легко! Свободно, в ритме импровизации.

Смотря и сравнивая картины 2001 и 2013, вижу какой путь я прошла. Как отличаются неуверенные взмахи кисти тех лет от раскованных движений сегодняшних. Земля и небо! Я по-прежнему рисую на А4 контурные рисунки импровизаций. И все так же, как и в джазе, начиная играть свою партию, петь свое соло линий, я не знаю, что буду делать дальше. Образ рождается в процессе. И хотя этот формат листа мной исследован вдоль и поперек, пройден миллион раз — каждый раз я выхожу в дорогу налегке, без плана, без идеи куда пойду. Наверное, эта свобода, этот риск меня и привлекает в спонтанном рисовании больше всего.

Сейчас для меня открылись новые возможности в черно-белых вариантах компьютерных картин. Я прямо влюбилась в них. Они, как черно-белые фотографии. Только лучше. Так как образы не существуют в реальности. Но сила воздействия примерно та же. Магия серых оттенков завораживает.

Еще я ощутила очень сильно с этими двумя масляными картинами, что образы стали живые. Они ожили! Проснулись. И вышли из картины. В батике и акриле они спали, были в некой дреме, за завесой. Спрятанные за прозрачной ширмой холста. Они сидели внутри него и не собирались выходить наружу. Образы в масле обрели плотность, силу, плоть и делают шаг мне навстречу. Акриловые фигуры были совершенно бесплотные и невесомые.

Вообще, интересный момент. С двумя этими противоположными подходами. Один направлен вглубь, другой — вовне. Один интроверт, другой экстраверт. Акрил дает глубину, масло экспрессию. Акрил растекается, не держит форму, но не выходит за рамки контуров. Он переливается потайными фильтрами фонов, как северное сияние. А масло — это объем, оно держит форму идеально и никуда не расползается, сохраняя тот вид, в котором ты его оставил.

Я предвкушаю большой масляный период. Знаю, он меня многому научит. Все, чему я научилась с акрилом, может пригодится, но по-новому. Каждая краска, как музыкальный инструмент, звучит по-разному, как присуще только ей.

Слушала джаз, когда писала эти две картины. Акрил дисгармонировал с джазом. Он скованный, а джаз — спонтанный. Масло же — это джаз. В моем исполнении, конечно. В мастерской стоят дурманящие масляные испарения — благовоние для ноздрей художника. Пишу и слушаю джаз. Масло — это нечто. Каждый взмах кисти, как танец. И эта густая, вязкая, тягучая консистенция меня с ума сводит. Мне кажется, что после масла мне будет трудно опять вернуться к акрилу.

А может быть и легко. Тони так резко, без подготовки вдохновил меня на масло. «Покупаем масло, кисти и холст» — сказал он. И так мы и сделали. Я бы сама не решилась. Все тянула бы с акрилом. С ним можно работать ровно, спокойно, размеренно. Вдумчиво и медленно. Углубляясь в каждый слой. Все дальше внутрь. А масло — это экспрессия, страсть, скорость. Картину надо завершить с налету, в один присест, аля прима. Где-то прочла, что это техника — снайперская живопись. А многослойная — подводная. Может быть, с маслом наступит какой-то новый период и в нашей жизни?

Смотрим очередную серию Джаза. Услышали фразу: «Когда играешь для себя, понимаешь, чем на самом деле полна твоя душа».

Сижу рядом со второй масляной картиной. Закончила ее. «Втроем» — вертикального формата, 105Х115 размером, красками Винтор. Они дороже, чем Амстердам, но особой разницы я не заметила. Крупные планы писала широкой строительной кистью. Она оказалась мягкая и отлично плясала по полотну под звуки джаза. Мазки стали еще более уверенными, чем в первой масляной картине Учитель и ученик. Осознала, как важна ширина кисточки. Почерк вышел мощным, запел басом, заиграл трубой. Тони сказал, что чем шире кисточка, тем свободнее замах и просторнее картина.

Этот маленький, ранний рисуночек преобразился в масле. В оттенках серого. Загадочная атмосфера получилась. Улыбка у главной центральной героини, как у Моны Лизы. У Толстяка — мудрый, дальновидный взгляд. У Травинки — ухмылка. Почему эти персонажи оказались вместе? Втроем? Вспомнила холстик А4 2001 года по этому рисунку. Первый опыт маслом.

Продолжу писать Амстердамом. На одну картину уходит один тюбик белый 200 мл. Черной краски надолго хватит, наверное. Как здорово, что я начала с гризайли! В ней есть то чувство вневременья, которого я так хотела добиться.

Начну просматривать картины для следующей работы. Отдохну немного. Устала, но очень довольна результатом.

14.06.2013